Литературный календарь: Максим Горький. Часть 3

Продолжение. Начало - часть 1, часть 2.

Максим Горький
и Антон Чехов в Ялте.
1900 г.

Источник

   "В 1900-е Горький переходит к «большим формам» и драматургии. Пишет два романа: «Фома Гордеев» и «Трое» (они разные, но оба в итоге про пагубную власть денег). Знакомится с МХТ и пишет для него пьесы: «Мещане» (1901), «На дне» (1902), «Дачники» (1904), «Дети солнца» (1905), «Варвары» (1905). Проблематика всех этих пьес – народ, интеллигенция и революция. «На дне» из них действительно самая виртуозная и любопытная, пожалуй. Кстати, все, что делал Горький для театра, – это «новая драма», причём гораздо более откровенная и формально обнажённая, чем «Вишнёвый сад». А кроме того, в своих пьесах Горький продолжает «не соглашаться» - с законами, моралью, Толстым, Достоевским, Библией и т.д.

Максим Горький
и Лев Толстой.
1900 г.

Источник

   В 1905 году начинается революция, и Горький принимает в ней самое активное участие – и как агитатор, и как организатор (у него на квартире, например, держали склад оружия). Соответственно, когда революция была подавлена, Горький уехал за границу. Тоже не без партийного задания (сбор средств на продолжение революции). Проехался по Европе и Америке, опубликовал об этом серию очерков-фельетонов («Мои интервью», «В Америке»; «Город желтого дьявола» - это про Нью-Йорк). Потом поселился на Капри в хорошем отеле и стал писать – по впечатлениям о революции – роман «Мать» и пьесу «Враги». В это же время там же, на Капри, Ленин устроил школу для рабочих, решивших стать профессиональными революционерами. Горький с Лениным и раньше были знакомы, а тут они общались достаточно тесно и много спорили. Горький был не согласен ни с методами большевиков, ни с их идеологией в том смысле, что иначе понимал цель революции. Более романтично, ближе к Ницше: надо, мол, вернуть простым людям культуру, а главное, надо, чтобы все стали богочеловеками, «воскресли» в процессе революционной борьбы. Между прочим, именно об этом роман «Мать» - о том, как напрасно прожитая жизнь Ниловны в финале получает смысл, и мать, уже почти «мёртвая», «воскресает». Проблемы власти и управления страной Горького не особо интересовали.
   За границей он прожил до 1913 года, потом вышла амнистия, и Горький вернулся в Россию. И на Капри, и в России он продолжал писать, и писал очень много, прямо циклами и романами. Ну и пьесы тоже. Можно перечислить его крупные произведения, хотя читать их вряд ли кто-нибудь захочет: «Лето», «Исповедь», «Городок Окуров», «Последние», «Васса Железнова» (вот её как раз довольно часто ставят), «Жизнь Матвея Кожемякина», «Жизнь ненужного человека». Из более популярных его произведений в это время написаны «Сказки об Италии», «Детство», «В людях», «По Руси».

Источник

М.Горький. 1917 г.

   В 1917 году произошла революция, к которой Горький так долго призывал. Она не привела его в восторг. Горький, конечно, её принял и с большевиками по старой дружбе и памяти сотрудничал. Но реалии революции емуё очень не понравились. Он написал об этом цикл статей «Несвоевременные мысли», их после перестройки сгоряча вставили в школьную программу, но они, естественно, не прижились. Интересна позиция, с которой Горький критикует действия большевиков. Во-первых, ему кажется, что преступно было втягивать в гражданскую войну цвет рабочего класса: рабочих, мол, мало, их перебьют, останется одна крестьянская («мелкобуржуазная») жадная, косная, серая масса. И никакого движения вперёд в истории человечества не случится (в очерке «Ленин» очень характерный эпизод про загаженные вазы в Зимнем дворце – в прямом смысле загаженные каким-то крестьянским съездом). А во-вторых, происходило уничтожение культуры, которую Горький любил искренне и даже страстно. Да и людей культуры, которых он пытался спасать. Спасал, во-первых, от голодной смерти с помощью своих очень удачных проектов: придумал библиотеку «Всемирная литература», «Литературную газету», серию романов про историю русских заводов, журнал «Литературная учёба». Идеология всего этого была традиционная, горьковская: вернуть народу украденную у него культуру (всемирную литературу), научить творчеству. История заводов – это было своего рода тренировочное задание для молодых писателей, причём по условиям проекта писать эти романы следовало бригадным методом, в соавторстве – чтобы преодолеть порочный индивидуализм писательского труда (потому что только коллективный труд был в почёте). Кроме идеологической подоплёки в горьковских проектах была и вполне практическая: все это работа, работа для интеллигентов, за которую им выдадут пайки, а значит, они не умрут голодной смертью.
   Удивительно и то, что Горький всерьёз верил, что может научить молодых писателей писать, и прочитывал горы присланных ему текстов, причём все их по ходу чтения комментировал и даже редактировал. Читал он очень быстро, скоростным каким-то методом. Занимался этим и в России, и в эмиграции, куда отправился в 1921 году. К этому моменту его отношения с большевиками испортились уже вконец. Дошло до того, что, когда кто-нибудь пытался через Горького ходатайствовать за какого-нибудь безвинно арестованного, писатель отказывал. Говорил, что на него уже злы за его ходатайства и если он начнет хлопотать, то человека назло ему расстреляют (а так, может, еще отпустят).

Максим Горький на балконе Дома учёных в Петрограде.
1921 г.

    Отъезд Горького был обставлен как вынужденный, связанный с состоянием здоровья. Ни Горький не порвал окончательно со страной победившей революции (или все-таки просто с родиной?), ни советское правительство не стало его клеймить и объявлять врагом. Возможно, посчитало, что себе дороже выйдет: всё-таки Горький был известен в мире, и ссора с ним дискредитировала бы и без того непрочно державшуюся власть. Жить без дотаций, по-видимому, ещё позволяли гонорары, причём жить открытым домом. Об этом периоде есть воспоминания В.Ходасевича, который, уехав из России, какое-то время состоял при Горьком (в роли приживала – вечного гостя). Все воспоминания Ходасевича, вошедшие в книгу «Некрополь», достаточно едки и нелицеприятны. Так же он пишет и о Горьком, хотя чувствует, что получается как-то непорядочно. И Ходасевич объясняет свою жёсткую откровенность просьбой самого Горького, который прочитал очерк о ком-то другом и попросил, чтобы и о нём потом было написано так же: честно, без прикрас. Впрочем, ничего особенно дискредитирующего Ходасевич о нём всё-таки не написал. Самое неприятное, что есть в его очерке, это упоминание о горьковской сентиментальной слезливости (так еще Чехов писал, что Горький обрыдал ему всю жилетку) да упоминание о том, что Горький после обеда мастерски рассказывал всё одни и те же истории, а гости, зная их наизусть, разбегались кто куда… Для тех, кто жил в России, он оставался великим и буревестником. Беспризорники А.С.Макаренко писали ему письма (и он им отвечал) и назвали свою колонию его именем. И даже Анастасия Цветаева с душевным трепетом ездила показывать ему свои прозаические опыты, думая, что этот великий человек всё понимает... По крайнем мере, так она утверждает в своих «Воспоминаниях».

Источник

Источник

   Писать Горький продолжал, но менее продуктивно, чем раньше. То ли много читал чужих рукописей, то ли полоса пошла такая. Да и трудно писать, когда не чувствуешь «своего» читателя, особенно после такого восторженного приёма, к какому привык Горький. Он написал третью часть автобиографической истории – «Мои университеты», роман «Дело Артамоновых» - о купеческой династии. И до конца жизни мучительно пытался написать монументально-эпохальный роман «Жизнь Клима Самгина». Книга эта и в недописанном виде, конечно, длинная, но Горький имел навык писать кубометрами, так что дело не в объеме. Задумал он показать всю предреволюционную эпоху через историю интеллигента – бездарного и бессовестного. От этой попытки осталась одна крылатая фраза: «А был ли мальчик?» Это о детском предательстве: Клим не вытащил провалившегося под лёд приятеля – побоялся, что сам потонет. И когда эта история всплывала в памяти, говорил себе: «А был ли мальчик?» Мол, это было давно и неправда…
   То, что случилось дальше, сейчас воспринимается глазами Солженицына: он написал как отрезал, хотя не факт, что все было именно так. Можно сначала просто перечислить события, а потом попробовать их осмыслить".

Продолжение следует...